Первый. О нем и говорить-то нечего. О таких, как он, говорит имя.

Я украдкой подмечаю его привычки и то, как меняется его настроение.

Иногда он часами изучает старые карты, делает какие-то пометки и не слышит никого вокруг, словно на всем свете существует только он и Путь, который вот-вот станет для него ясен.

А затем, в миг, его лицо озаряет широкая улыбка, он сворачивает карту и говорит, что нам пора. В такие минуты его глаза словно загораются каким-то неземным светом. Стоит только раз заглянуть в них и ты поймешь, что все имеет смысл, что нужно идти.

Не бойся совершить ошибку - так он говорит. Только так ты поймешь, что действительно верно.

Каково это быть Первым? Знать, что ты должен сделать то, что не смог никто прежде, 37 раз, долгие годы?

Его удел - идти вперед и вести нас за собой. Принимать решения, порой трудные и непонятные нам. И я буду идти за ним, даже если он скажет прыгнуть в пропасть. И даже, если он поймет, что нужно вернуться домой, я оставлю все надежды и пойду следом. Потому что он - Первый.

Мало кого интересуют Вторые.

Все хотят быть Первыми. Идти вперед по зову сердца, а не по чьему-то приказу.

Но чем больше я наблюдаю за Вторым, тем больше понимаю, что все бывает иначе.

Мне кажется, что он идёт с нами просто потому, что он не видит смысла в том, чтобы оставаться на месте.

Стоит Первому указать точку на карте, как Второй спокойно поднимает свой огромный рюкзак и отряхивает пыль с защиты.

Чей-то удел - спорить, чей-то - знать, чей-то - верить. Как-то я спросила Второго о том, почему он пошел с нами? А он просто подёрнул плечами и продолжил натирать флягу.

Потому что он видит в этом какой-то смысл. Наверное, так.

Вторых не учат принимать решения, творить подвиги или совершать открытия.

Вторые нужны для того, чтобы Первым было на кого опереться, чтобы всегда был кто-то, кто может продолжить Путь. Молча, не задавая вопросов. Оставляя где-то под шлемом все, что роится в голове.


Так устроен мир. Всем Первым - важным, сильным и смелым нужны свои Вторые. Никак иначе.

Это сложно. Мне всегда казалось, что самый жесткий отбор проходят те, кому суждено быть Первыми или Вторыми. Но я слышала, что то, как отбирают Третьих, по-своему не идет ни в какой сравнение.

Привязанность? Надежда? Понимание? Из них будто вырезают все без остатка. А внутрь насыпают что-то резкое, острое, холодное.

Третьей не нужно верить в Дверь. Она не должна быть уверена в успехе.

Её удел - сомневаться.

Каждое наше решение будет в ее устах неверным. Каждый наш шаг станет шагом не туда.

Иногда их споры с Первым не стихают целую ночь. "Это бред". "Это глупость". "Это слишком опасно". "В этом нет смысла". Так она говорит обычно.

Она способна вывести из себя кого угодно. Но только так мы можем учесть все вероятности. Только так мы можем заметить все возможности. В этом ее суть. Сомневаться для того, чтобы мы могли видеть Путь в ином свете.

Мы все несем свой груз. Припасы, знания, вера… Но она нест гораздо больше. Как это: ни на секунду не давать слабины, даже если в глубине души согласен. Быть непреклонным даже перед лицом тех, кого любишь, быть одиноким, потому что это нужно всем.

Мне кажется, ей хочется вернуться домой больше, чем кому-нибудь из нас. Но она не скажет об этом.

Иногда мы с Четвертым просто смотрим друг на друга. Долго, молча. А затем начинаем улыбаться.

Он всегда знает, что нужно сказать. Он всегда знает, как успокоить. Даже совсем без слов.

Мне он всегда казался стариком, хотя, наверное, все в нашем мире рождаются старыми. Живут так же. А затем умирают. Старыми. Но не потому что прожили много лет. Но есть такие, как Четвертый. Он лишь кажется стариком, но на деле он моложе всех нас - так улыбаются только дети!


В такие минуты мне хочется обнять его, защитить. Но потом я вспоминаю, что он гораздо старше и мудрее меня - это он наша надежда и крупица чего-то понятного в этом непонятном мире.


Четвертыми становятся те, кто посвятил жизнь Пути, так и не отправившись прежде. Самые старшие, опытные, знающие так много! Мне кажется, я никогда не смогу понять те странные истории о прежних людях, которыми полнятся записки Четвертого.


А порой мы несколько дней подряд идем в полной тишине, лишь изредка передавая сигналы сквозь шум ветра. Но даже там, где нельзя дышать, я могу почувствовать себя дома, стоит лишь украдкой поймать взгляд Четвертого.

Сегодня мы преодолели рубеж, на котором остановились тридцать вторые Идущие. Мы нашли их среди стен какого-то заброшенного города. Всех четверых. Почему они остались здесь? Голод ? Болезнь? Может быть они решили, что дальше идти некуда? Может быть предали слова своей клятвы и не решились возвращаться обратно?

Нет, и прежде были те, кто возвращался. Их участь незавидна. Они забыли слова своей клятвы, предали тех, кто ждал. Но даже те крупицы, что они приносили с собой - настоящее сокровище: их воспоминания, наблюдения, карты… Но клятва непреложна. Быть идущим - не заслуга, не просто честь. Это необходимость. Это единственная надежда для тех, кто остается позади.

Я хорошо помню день, когда мы все присягнули на верность Пути.

Нас готовили долго. Одних с рождения. Других - годы. Меня - нет.

Мне не место среди них. Я всегда это знала. И каждый взгляд на тех, кто рядом, - лишь горькое подтверждение моей правоты.

Первый, чей удел вести нас вперед, принимать решения, сложные и туманные, но с каждым шагом приближающие нас к Двери.

Второй, чей удел не задавать вопросов, слепо идти дальше и дальше, толкая тех, кто усомнился или стал слаб.

Третья, чей удел сомневаться, не верить, помогая увидеть новые решения, новые пути, порой пугающие, неявные.

Четвертый, чей удел слушать, замечать, питать нас мудростью, заставляя остановиться и прислушаться, к миру, к себе.

И я. Пятая.

Тридцать семь раз четверо Идущих отправлялись в Путь, чтобы отыскать Дверь. Но в этот раз, сказал Четвертый, все будет по-другому. "Ведь с нами ты".

Бесполезная. Слабая. Я никогда не пойму, зачем они взяли меня с собой.

Что я могу? Верить?

У каждого свой путь. Но каждый путь ведет к Двери.

Мой отец шел к Ней изо дня в день, заботясь о своей грибной ферме. Он трудился не покладая рук, чтобы давать нам пищу и воздух. Это было его ремеслом, его смыслом. Его дорогой к Двери.

Моя мама не верила в то, что Дверь возможно отыскать. Она постоянно повторяла мне, что все гораздо проще. Дверь - вокруг. Никогда не понимала ее слов. Но это был ее Путь.

Наш Путь - нечто иное. Наш Путь - это Путь, которого удостоится не каждый. Самый честный и чистый.

Наше дело искать. Идти, пока не покинут силы или не закончатся припасы.

И теперь я вижу, что наш Путь сплетается из чужих. Те, кто растил для нас припасы, как мой отец, учил нас чему-то, как моя мать, тот, кто мастерил мне костюм или фильтр, тот, кто отдал свою флягу или просто помахал рукой на прощание - все они прошли свой Путь с одной единственной целью. Помочь нам пройти свой.

Мне говорили, что прежние люди верили в Богов. Они молились им, как мы, всю жизнь старались их умилостивить и делать все, как надо, в надежде, что в другой жизни они повстречают своих Богов и те ответят на все вопросы.

Какой в этом смысл? Может потому они и стали прежними?

Нам мало просто верить в Дверь или жить ради Двери. Мы знаем, что она есть, мы идем, чтобы отыскать ее.

"…Отныне имя мне Первый, и обет сей даю, дабы нести имя это с честью:

И обет мой следовать Пути, дабы вести идущих.
И обет мой следовать Пути, дабы толкать вперед неверящих, дабы указывать дорогу заблудшим.
И обет мой - следовать Пути, дабы отыскать Дверь.

Ибо крепость духа моего - отныне сила моя, и не даст она мне вернуться, покуда Путь мой не будет окончен.

И ежели идущие со мной предадут Путь, поведу их словом, дабы пришли к спасению.
И ежели глаза мои предадут Путь, пойду вперед слепо, дабы прозрели другие.
И ежели вера моя предаст Путь, пойду вперед в безверии, дабы обрести веру в новом мире.


Ибо Дверь есть путь к спасению.
Ибо Дверь откроет глаза.
Ибо Дверь изменит наш мир".

Чем дальше мы уходим вперед, тем больше убеждаюсь: я не была готова к тому, что увижу.

Когда нас только готовили к Пути, я верила, верила, что мир вокруг не такой, каким мы привыкли его видеть. Жестокий, холодный, но другой, незнакомый. А он точно такой же, каким я видела его с рождения. можно прошагать месяцы, а он останется прежним. От края до края. Пустой.

Многие дни песок под ногами сменялся пеплом,а пепел - снова песком. Я никогда не думала, что у пепла есть только разных оттенков. Иногда он черный, словно ночное небо, а иногда светлый, как небо в месяцы палящего солнца. Иногда он легкий, как невесомый прах. А иногда он покрывает все вокруг толстой коркой, словно камень.

Неделю назад мы отыскали руины. Первый пометил их на карте, но не думаю, что мы вернемся сюда. Выжженные стены, укрытые все тем же бесконечным пеплом. Но даже там мне было так уютно, словно мы снова очутились дома. Можно вжаться в стену, вдохнуть поглубже и представить, что вокруг есть и другие люди, вокруг есть хотя бы что-то кроме песка и этого проклятого пепла.

Четвертый смог различить на одной из стен символы. Картинки или какие-то знаки. Долго перерисовывал их в свою книгу, измерял длину, высоту, толщину линий. Если бы я только знала, как звучат на нашем языке слова того древнего наречия. Гадала вновь и вновь. Три странных слова. "Впереди чистый воздух". "Впереди есть вода".

Как бы мне хотелось, чтобы они звучали именно так.

Четыре дня прошли с тех пор, как мы покинули руины "трех слов". Так и подписал на карте Первый.

И теперь, мне кажется, я знаю, что это за слова. "Впереди". "Только". "Пепел".